На встрече с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Владимир Путин признал, что пассажирский самолет авиакомпании AZAL был сбит российскими ракетами. Со всеми вытекающими, как было отдельно указано, с точки зрения компенсаций и правовых последствий, в том числе и для должностных лиц, правовую оценку действиям которых Москва также обязалась дать.
Возможно, эта формула компромисса, которая больше соответствует требованиям Баку, согласовывалась едва ли не до самого открытия саммита лидеров СНГ в Душанбе, в связи с чем подтверждение встречи Путина и Алиева пришло буквально за несколько часов до ее начала. Это, вероятно, та формула, которую не удалось окончательно и в деталях согласовать в Китае, где первым лицам осталось ограничиться лишь коротким приветственным рукопожатием, которое, впрочем, уже было знаком.
Но и это была не первая попытка разрешить конфликт, формально начавшийся после катастрофы азербайджанского самолета, сбитого над Грозным и рухнувшим под казахстанским Актау в декабре прошлого года. Москва отказалась публично признавать свою ответственность, и в своих извинениях Путин избежал упоминания ракет, ограничившись словами о трагедии, которая произошла в небе над Россией.
Баку таким форматом не удовлетворился, накал полемики нарастал, первые лица хранили молчание. Примирение выглядело возможным весной, когда Алиев принял приглашение на парад 9 мая в Москве, однако в последний момент от визита отказался. Возможно, не до конца были оговорены детали компромисса, что Баку использовал для демонстрации того факта, что графики примирения, вопреки старой традиции, пишутся теперь не в Москве, а в Баку.
И, возможно, это выдает главный сюжет всей этой истории.
Жесткость бакинской позиции не является причиной столь продолжительного конфликта. Скорее, она сама является следствием изменения ситуации, и конфликт, пусть и не в такой форме, между Баку и Москвой был неизбежен, даже если бы ничего не случилось в небе над Грозным 25 декабря прошлого года. Он был запрограммирован логикой событий, начавшихся задолго до этого.
Основой внешнеполитического стиля Азербайджана всегда, еще при Гейдаре Алиева, была равноудаленность от центров силы – России и Запада. Это удавалось не всегда, но крен, который по разным причинам иногда происходил – как правило, в сторону России – всегда по возможности корректировался. То, что в последнее десятилетие Азербайджан дал себя вовлечь в российское гравитационное поле, было суммой разных факторов, как прагматичных, так и субъективных, которые в силу своей традиции уже тоже стали вполне объективными. Отношения Москвы и Баку еще с давних времен были особыми в той мере, в которой Азербайджан для любого режима – хоть царского, хоть советского, хоть российского, – был главным призом на Кавказе.
Поэтому отношения всегда строились не столько на административных началах, сколько на неформальных связях элит, которые в Азербайджане исправно воспроизводились. Официальный Баку, который при Алиеве-старшем сам был частью этой элиты, этим фактором пользовался, как для смягчения климата при отдалении от Москвы, так и для очередного сближения. Во многом благодаря сближению последних лет Баку удалось решить историческую для себя задачу: окончательно оформить свою государственность, закрыв вопрос территориальной целостности. Одновременно с этим Баку удалось нарастить свой внешнеполитический вес до таких масштабов, что он стал серьезным игроком в регионе, куда более широком, чем привычный Южный Кавказ, который стал лишь его частью, причем периферийной. Одной из составляющих цены, которую за это пришлось платить, было то самое сближение с Москвой, риски которого уже перестали себя оправдывать – все, что можно было от него получить, Азербайджан получил.
И очень многое совпало. В Баку в основном закончился процесс смены элит, который Ильхам Алиев подспудно начал сразу после прихода к власти. Вместе с особыми связями элиты с Москвой утратила свою надобность и эта элита, которой Алиев все более тяготился и в которой видел риски неконтролируемых контактов с Россией. И уже одно это является революционным сдвигом в отношениях с Москвой – они впервые регулируются не этими неформальными связями, в которых Москва хотя бы внешне владела инициативой, а особенностями новой картины мира, в которой Россия утрачивает былую эксклюзивность для Азербайджана, оставаясь по-прежнему важным, но уже не главным игроком.
А необходимость корректировки отношений с Западом удачно для Баку совпала со сменой власти в Вашингтоне. В той же степени, в которой Азербайджан испортил отношения с предыдущей администрацией, с нынешней риторика была изменена сразу и принципиально, и даже на знаменитой мирной встрече Трампа с Алиевым и Пашиняном было видно, кого американский президент считает гостем номер один.
Москва явно осознавала тренды, но пыталась им противостоять, поскольку согласие на условия Баку означало не просто признание вины, но и официальное признание нового формата отношений. Что для нее особенно болезненно, поскольку это может стать прецедентом - подобные отношения у нее складываются не только с Азербайджаном. И есть особый символизм в том, что все это случилось в Душанбе, в Центральной Азии, где этот формат исподволь, но давно становится определяющим.
Форум