На встрече с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Владимир Путин признал, что пассажирский самолет авиакомпании AZAL был сбит российскими ракетами. Со всеми вытекающими, как было отдельно указано, с точки зрения компенсаций и правовых последствий, в том числе и для должностных лиц, правовую оценку действиям которых Москва также обязалась дать.
Вадим Дубнов
Возможно, эта формула компромисса, которая больше соответствует требованиям Баку, согласовывалась едва ли не до самого открытия саммита лидеров СНГ в Душанбе, в связи с чем подтверждение встречи Путина и Алиева пришло буквально за несколько часов до ее начала. Это, вероятно, та формула, которую не удалось окончательно и в деталях согласовать в Китае, где первым лицам осталось ограничиться лишь коротким приветственным рукопожатием, которое, впрочем, уже было знаком.
Но и это была не первая попытка разрешить конфликт, формально начавшийся после катастрофы азербайджанского самолета, сбитого над Грозным и рухнувшим под казахстанским Актау в декабре прошлого года. Москва отказалась публично признавать свою ответственность, и в своих извинениях Путин избежал упоминания ракет, ограничившись словами о трагедии, которая произошла в небе над Россией.
Потерпевший катастрофу самолет
Баку таким форматом не удовлетворился, накал полемики нарастал, первые лица хранили молчание. Примирение выглядело возможным весной, когда Алиев принял приглашение на парад 9 мая в Москве, однако в последний момент от визита отказался. Возможно, не до конца были оговорены детали компромисса, что Баку использовал для демонстрации того факта, что графики примирения, вопреки старой традиции, пишутся теперь не в Москве, а в Баку.
И, возможно, это выдает главный сюжет всей этой истории.
Жесткость бакинской позиции не является причиной столь продолжительного конфликта. Скорее, она сама является следствием изменения ситуации, и конфликт, пусть и не в такой форме, между Баку и Москвой был неизбежен, даже если бы ничего не случилось в небе над Грозным 25 декабря прошлого года. Он был запрограммирован логикой событий, начавшихся задолго до этого.
Читайте также Путин признал, что самолет авиакомпании AZAL был сбит российскими ракетамиОсновой внешнеполитического стиля Азербайджана всегда, еще при Гейдаре Алиева, была равноудаленность от центров силы – России и Запада. Это удавалось не всегда, но крен, который по разным причинам иногда происходил – как правило, в сторону России – всегда по возможности корректировался. То, что в последнее десятилетие Азербайджан дал себя вовлечь в российское гравитационное поле, было суммой разных факторов, как прагматичных, так и субъективных, которые в силу своей традиции уже тоже стали вполне объективными. Отношения Москвы и Баку еще с давних времен были особыми в той мере, в которой Азербайджан для любого режима – хоть царского, хоть советского, хоть российского, – был главным призом на Кавказе.
Поэтому отношения всегда строились не столько на административных началах, сколько на неформальных связях элит, которые в Азербайджане исправно воспроизводились. Официальный Баку, который при Алиеве-старшем сам был частью этой элиты, этим фактором пользовался, как для смягчения климата при отдалении от Москвы, так и для очередного сближения. Во многом благодаря сближению последних лет Баку удалось решить историческую для себя задачу: окончательно оформить свою государственность, закрыв вопрос территориальной целостности. Одновременно с этим Баку удалось нарастить свой внешнеполитический вес до таких масштабов, что он стал серьезным игроком в регионе, куда более широком, чем привычный Южный Кавказ, который стал лишь его частью, причем периферийной. Одной из составляющих цены, которую за это пришлось платить, было то самое сближение с Москвой, риски которого уже перестали себя оправдывать – все, что можно было от него получить, Азербайджан получил.
И очень многое совпало. В Баку в основном закончился процесс смены элит, который Ильхам Алиев подспудно начал сразу после прихода к власти. Вместе с особыми связями элиты с Москвой утратила свою надобность и эта элита, которой Алиев все более тяготился и в которой видел риски неконтролируемых контактов с Россией. И уже одно это является революционным сдвигом в отношениях с Москвой – они впервые регулируются не этими неформальными связями, в которых Москва хотя бы внешне владела инициативой, а особенностями новой картины мира, в которой Россия утрачивает былую эксклюзивность для Азербайджана, оставаясь по-прежнему важным, но уже не главным игроком.
А необходимость корректировки отношений с Западом удачно для Баку совпала со сменой власти в Вашингтоне. В той же степени, в которой Азербайджан испортил отношения с предыдущей администрацией, с нынешней риторика была изменена сразу и принципиально, и даже на знаменитой мирной встрече Трампа с Алиевым и Пашиняном было видно, кого американский президент считает гостем номер один.
Читайте также Искусство говорить с Трампом. Какую историю творили в Вашингтоне Ильхам Алиев и Никол ПашинянМосква явно осознавала тренды, но пыталась им противостоять, поскольку согласие на условия Баку означало не просто признание вины, но и официальное признание нового формата отношений. Что для нее особенно болезненно, поскольку это может стать прецедентом - подобные отношения у нее складываются не только с Азербайджаном. И есть особый символизм в том, что все это случилось в Душанбе, в Центральной Азии, где этот формат исподволь, но давно становится определяющим.